Арутюн Пилоян: «Я бы хотел приносить Дагестану ощутимую пользу в области культуры»

Второй визит

— Ты ведь уже приезжал выступать в Махачкалу, после того как переехал в столицу?

— Да, последний раз я приезжал сюда выступать летом 2013 года. С тех пор здесь не был.

— Сам изъявил желание дать здесь концерт, или тебя пригласили?

— И то, и другое. Мы с руководством филармонии уже давно обсуждали эту тему: они меня приглашали не раз, да и я сам очень хотел дать здесь концерт. И вот, выбрали удобное время для меня и для них.

— Каких эмоций ждёшь от концерта, от нашей публики?

— В первую очередь мне хочется попасть в то состояние, когда я смогу подарить пришедшей публике радость, наполнить ее энергетикой, чем-то удивить. Хочу, чтобы и люди, и я получили удовольствие от музыки, и это было не просто движение пальцами по инструменту. В этом и заключается профессионализм, чтобы подвести себя к концерту на пике желания и своей музыкальной формы.

— Сколько ты планируешь быть в Махачкале?

— Ночью, сразу после концерта, я улетаю обратно, потому что уже в понедельник вечером у меня концерт в Москве.

Между борьбой и скрипкой

— Как ты пришёл в музыку?

— Это случилось благодаря маме. Отец меня всегда тянул в спорт, а мама направляла к музыке. Но искусство в итоге победило. (улыбается)

— Перед интервью мне сказали, что ты занимался борьбой.

— Да. Можно даже сказать, что борьбой я занимался больше, чем скрипкой. Но лет в 15 я получил сильную травму, которая не позволяла мне продолжить профессионально этим заниматься. Тогда я и решил, что надо попробовать себя в музыке.

— А если бы не травма?

— Если бы не травма…, кто знает, что бы было? Но всё равно. Мне это не раз помогало в жизни и помогает до сих пор. Не буду приводить конкретные примеры (смеётся), в Москве всякое случается. Я сам небольшого телосложения и если бы ещё и спортом не занимался бы, то со скрипкой ходить было бы не так безопасно.

Тяжело в учении, легко в …

— Ты всё ещё студент?

— Я уже практически окончил консерваторию. У нас такая система, что последний год — он как бы экзаменационный, не предполагающий обучения.

— Сколько лет суммарно ты обучался игре на скрипке?

— Мне было семь лет, когда я пошёл в музыкальную школу. Сейчас 24, получается, 17 лет из них я посвятил игре на скрипке.

— Часто от людей, которых в детстве родители привели в музыкальную школу, можно услышать, что через определенное время у них возникает неприязнь к инструменту. Что появлялась даже зависть к сверстникам, которые бегали во дворе, гоняли мяч, пока они с утра до вечера разучивали ноты. Тебе приходилось с этим сталкиваться?

— Вы правы, такой этап, в той или иной степени, появляется практически у каждого. Но очень многое зависит в этот момент от педагогов, на которых лежит большая ответственность за то, чтобы в ученике продолжал быть интерес к учебе.

   Мне, слава богу, с педагогами везло и в Дагестане, и в Москве. Как правило, такой этап возникает тогда, когда у студента появляется ощущение, что он ничего не знает и ничего не может сделать как надо. За этим следуют нервные срывы, появляется излишнее напряжение, и даже может возникнуть отвращение к инструменту. И повторюсь, что в этот сложный для ученика момент ему нужен педагог, который поддержит его и направит. Ну и родители, естественно, должны быть рядом. Моя мама не музыкант, она – социолог, но я перед каждым концертом играю ей всю программу: она мне делает определённые замечания, и я к ним прислушиваюсь.

   Я учитываю её мнение, потому что она с детства занималась со мной этим и воспринимает музыку естественно, как обыкновенный зритель. Ведь любое искусство, и в том числе музыка, в первую очередь предназначено для обычного человека. Поэтому мне важно знать мнение непрофессионала, который слушает тебя и получает удовольствие от самого процесса, а не сидит и считает, в какие ноты ты попал, а в какие нет.

— Правильно понимаю, что цель твоего переезда – это повышение уровня получаемого музыкального образования?

— Нет, не совсем так. И здесь у меня были прекрасные педагоги. Но дело в том, что такой музыкальной атмосферы в обществе нет больше нигде в стране. В Москве много событий, больше возможностей, которые можно правильно использовать. Повторюсь: здесь в Махачкале замечательные педагоги, прекрасная филармония. Но для дальнейшего развития нужно ехать в столицу.

— То есть после окончания учёбы возвращаться не планируешь?

— Как получится. Я пока не заглядываю вперёд, даже не знаю, что будет через неделю или месяц. Конечно, я бы хотел, если не переехать обратно, то хотя бы приносить Махачкале и Дагестану в целом какую-то ощутимую пользу в области культуры и музыки. Я всегда с удовольствием приезжаю и буду приезжать сюда, потому что это моя вторая Родина, я здесь вырос. Я очень люблю это место, оно для меня родное.

Накопим на автомобиль?

— Часто у тебя бывают концерты?

— Довольно часто. Слава богу, в последнее время всё чаще зовут куда-то выступать, и я с удовольствием еду. И в Москве у меня случаются выступления. Но в столице столько всего происходит, что там сложнее собрать публику, так как есть много других альтернатив. Многие московские музыканты могут годами не выступать в столице, и при этом быть известными артистами по миру. Туда приезжают из Европы, Америки, и эти музыканты привлекают публику куда больше. Такой вот маркетинг. Стоит мне написать, что я, скажем, музыкант из Германии, ещё фамилию немецкую приписать на афише, и людей в зале сажать некуда будет.

— Может скрипач хорошо зарабатывать, давая концерты?

— Конечно, заработать на этом можно, если усердно заниматься, посвящать всё своё время. Но разбогатеть на этом, покупать автомобили за миллионы долларов – невозможно. Нужно искать иные способы заработка, пусть даже и связанные с музыкой.

— Ты, судя по объявлениям в Интернете, занимаешься музыкальным репетиторством.

— Сейчас уже нет, так как просто не хватает на это времени. Но какое-то время назад я занимался этим не только для дополнительного заработка, но и для собственного опыта. Занятия мне очень помогли, потому что когда человек учит чему-то, он и сам учится.

— Приходили обучаться обычно дети или взрослые?

— На самом деле бывали ученики разных возрастов, даже люди за 50. Например, был повар, который вдруг захотел играть на скрипке. У него были такие руки, что он нормально держать не мог инструмент, но при этом хотел за месяц научиться играть.

— А сам музыку пишешь?

— Нет. Я считаю, что написание музыки – это самый высший дар, который может быть дан человеку, и писать музыку нужно только в том случае, когда ты чувствуешь, что тебе это дано свыше. Те композиторы, музыку которых мы играем по сей день – великие люди, и я не могу сопоставлять себя с ними, считать, что смогу творить так же как они, или даже близко к этому.

   Написание музыки – это отдельная специальность, самая сложная, на мой взгляд, потому что человек производит продукт, которым пользуются миллионы людей на многие века. Это очень ответственно, и нельзя делать это просто так. Я не считаю, что писать произведения – это моё. Я люблю исполнять музыку, а ее написание – дело рук композиторов, которым Всевышний дал для этого талант.

«Хлеб» кто-то должен есть

— Что самое сложное для скрипача?

— Скрипка уже сама по себе технически довольно сложный инструмент. Все время приходится совершенствоваться, каждый день заниматься, держать себя в форме. Но когда ты что-то любишь по-настоящему и делаешь то, что тебе нравится, трудности уходят на второй план либо переносятся легче.

— Какие у тебя творческие планы на ближайшее будущее?

— Также заниматься музыкой, концертной деятельностью, придумывать что-то новое. Музыкант постоянно должен совершенствоваться. Нельзя всё время играть так, как ты играл вчера. В этом и заключается сочетание таланта и профессионализма, чтобы и себя удивлять, и публику. Кроме того, у меня в планах в ближайшие 2-3 года принять участие в нескольких довольно известных конкурсах, которые хотелось бы выиграть. К сожалению, сегодня, не будучи лауреатом престижных премий, иметь большую карьеру практически невозможно.

— Ну и последний вопрос: какая у тебя профессиональная мечта?

— В детские, сентиментальные годы, мне хотелось выиграть какой-нибудь крупный конкурс, в частности – конкурс имени Чайковского, чтобы обо мне все говорили. Детское тщеславие. (улыбается)

Прим. автора: Международный конкурс им. П. И. Чайковского – конкурс академических музыкантов, который проводится с периодичностью раз в 4 года. Финальные прослушивания участников проводятся в Большом зале Московской консерватории.

Сейчас же мне просто нужна возможность себя проявлять, реализовывать свои возможности. Если простыми словами: чтобы у меня были концерты, на которых я смогу показывать то, чем занимаюсь каждый день. Когда человек производит хлеб, его кто-то должен есть. Иначе он испортится, и его выбросят. И если это будет повторяться из раза в раз, человек уже не захочет этим заниматься. Также и для любого музыканта, в том числе и для меня, самое главное, чтобы была возможность развивать себя и был стимул заниматься этим дальше.